Наиболее трудная для всех нас задача на пути осознания — это осознание Бога, Творца и Основы всего, что существует в мире. Слишком уж велико различие в уровнях человека и Создателя Вселенной. Конечно, мы все созданы по образу и подобию Бога, в результате чего каждый из нас несет в себе необъятные потенциальные возможности. Но обычному человеку чрезвычайно трудно хоть сколько-нибудь заметно приблизиться к полному пониманию сути Творения, его целей, законов и развития. Если бесконечно сложна и до конца не познаваема любая часть мира, то невозможно даже представить себе сложность и неисчерпаемость Творца, замыслившего и создавшего весь мир, определившего каждой его части свое место, свою роль, свои особенности.

Однако было бы неправильно из всего этого делать поспешный вывод, что для нас нет вообще никакого смысла пытаться осознать столь далекого от нас Бога. Несмотря на огромную разницу уровней, Творец оказывает самое непосредственное влияние на каждое свое творение, до каждого из нас ему есть дело, жизнь каждого из нас ему всегда интересна. В любой момент Бог способен вникнуть в нужды и заботы всех своих творений, а людям как самым совершенным творениям уделяется особое внимание. И если в земном, воплощенном мире еще не восторжествовала воля Творца, то в этом виноваты только мы сами, неправильно использующие свою свободу выбора, которая была дана нам как шанс для развития. То есть отказываться от осознания Бога — это значит отрекаться от своего Отца, понимания высшей Истины и от возможности духовного роста. Замыкаясь исключительно на своих повседневных делах, мы можем только умножать количество своих ошибок, только ходить по замкнутому кругу и пассивно ждать решения своей судьбы. Опять же можно вспомнить уже упоминавшееся второе начало термодинамики: замыкаться — значит деградировать.

Но как же можно осознать Бога, если сложность его безгранична? Как ни странно, возможно, это для кого-то прозвучит, но на помощь нам приходит создаваемый нами образ Бога, наше собственное представление о Боге, то, что в предыдущих главах мы называли моделью. И именно об этих личных представлениях о Боге, наших взаимоотношениях с Богом мы в основном и будем говорить в данной главе.

Все мы представляем себе Бога по-своему. Каждый приписывает Богу те качества, которые ему ближе, которые кажутся более уместными, более подходящими. Понятно, что образы, созданные разными людьми, в принципе не могут полностью совпадать между собой. В любом случае создаваемый человеком образ Бога гораздо дальше от оригинала, чем модель какой бы то ни было части мира, да и мира в целом. Но опять же повторим, что несовершенство, неполнота модели вовсе не равнозначны ее ошибочности, неправильности. Просто нельзя отождествлять модель и оригинал, надо всегда помнить, что все наши представления неизбежно довольно далеки от реальности, тем более в рассматриваемом случае. Но даже самая примитивная модель может быть правильной, если она содержит в себе самое главное, если она не искажает самую главную истину реальности, если она диктует человеку правильное поведение в основных возможных ситуациях.

Кстати, вполне можно повторить за многочисленными теоретиками и пропагандистами атеизма: «Человек создает себе бога по своему образу и подобию». Но при этом надо четко понимать, что речь в данном случае идет вовсе не об истинном Творце, осознать которого мы не в силах, а о его упрощенном образе, создаваемом для себя любым человеком и доступном его пониманию. Такой образ, действительно, каждый создает себе сам исходя из своих представлений, уровня развития, психологических особенностей, наконец, из своих недостатков. И это прекрасно объясняет существование множества самых разных религий, а также огромное разнообразие личных верований людей. Но в то же время это ни в коем случае не может служить доказательством того, что настоящего Бога вообще не существует.

В отличие от любых других моделей в случае нашего личного образа Бога мы практически ничего не можем проверить на практике, то есть доля знаний, опыта в этой модели крайне мала. Главным образом мы основываемся на вере, причем как внешней, так и внутренней. Поэтому спор о большей или меньшей правильности, большей или меньшей полноте того или иного образа Бога не имеет особого смысла. Человек строит свою модель, подбирает себе подходящую модель среди широко известных, и это его личный выбор, за который он несет личную ответственность. А заставлять человека принимать другой образ Бога — это значит лишать его свободы выбора в одном из важнейших вопросов.

Итак, при построении своего личного образа Бога мы ориентируемся в основном на веру. Но из этого совсем не следует, что никаких знаний о Боге вообще быть не может, что никакой практический опыт общения с Богом нам в принципе не доступен. Просто мы очень часто не осознаем, что именно является таким опытом, а что не является. Слишком уж велика разница уровней. С практическими доказательствами существования Бога и активного вмешательства Творца в нашу жизнь мы сталкиваемся довольно часто. Но, как правило, подобные факты стали для нас настолько привычными, что мы не обращаем на них внимания, не воспринимаем их всерьез, считаем, что иначе и быть не может. Мы полагаем, что только так, и никак иначе, должны быть устроены мир, вселенная, природа, человек со всеми его возможностями, всей его глубиной, не хотим задумываться ни об источнике их происхождения, ни о главных принципах мироздания. Но, обратившись к вере, как внутренней, так и внешней, мы постепенно начинаем лучше понимать привычные вещи и события, начинаем осознавать истинную причину и истинный смысл всего происходящего с нами и вокруг нас, и тогда уже наш личный образ Бога дополняется знаниями, основанными на нашем собственном опыте. То есть мы находим более правильное объяснение как своему прошлому опыту, так и новым случаям из жизни. Таким образом, образ Бога, в отличие от других моделей, строится исходя из веры, на основе веры, но вовсе не сводится исключительно к вере.

Из главенства веры в структуре нашего образа Бога следует один простой вывод: в данном случае очень трудно подобрать хоть какие-нибудь доводы разума, хоть что-то доказать логически, хоть до чего-то дойти путем самостоятельных размышлений. Любое обсуждение данного вопроса на уровне разума возможно только тогда, когда человек уже принял веру, пусть даже и в ее самом общем, неконкретном виде, но обязательно принял. Или хотя бы готов принять, не сопротивляется этому всеми силами. Иначе все доводы, все выводы, все споры просто теряют смысл, не могут принести никакого реального результата. Только вера может направить разум в нужном направлении, правильно объяснить ему наблюдаемые им факты, а также четко указать ему на его границы.

Отметим, что свой образ Бога обязательно создают не только те, кто признает реальное существование Творца, но и атеисты. И в этом случае тоже в основе создаваемых представлений лежит вера, вера в то, что Бога не существует, что это всего лишь миф, художественный образ, персонификация идеала или каких-то природных сил. Практические свидетельства существования Творца при этом объясняются чем угодно, но только не истинными причинами. А вот знаний в данном случае формируемый образ Бога не содержит совсем, так как знать, что чего-то или кого-то не существует, в принципе невозможно. Знать можно только о мнениях других людей по данному вопросу, то есть в нашем случае знать можно только о том, как представляют себе Бога те или иные люди. Весь собственный практический опыт при этом однозначно отделяется от созданного образа Бога, и вера в результате не подкрепляется ничем другим. Отсюда не следует, что подобные представления обязательно непрочны, так как вера может быть очень сильной, но отсюда однозначно следует, что никакого развития представлений о Боге быть не может, и никакой практической пользы человеку (атеисту) они не способны принести в принципе. Любое обсуждение вопроса о Боге для атеистов — это всего лишь бесцельная трата времени.

На первый взгляд, многообразие личных представлений о Боге не имеет особого отношения к реальной жизни, не оказывает на нее прямого влияния. Мол, мало ли что думает каждый человек, и как он представляет себе Создателя, это исключительно его личное дело, его собственные проблемы. Но в действительности все далеко не так просто. Ведь черты, приписываемые Творцу, обязательно распространяются человеком и на все творения, на весь сотворенный мир.

Например, если признать, что Бог хоть в чем-то враждебен человеку, то вполне логично сделать вывод о враждебности нам всего мира, сотворенного Богом. Отсюда прямым следствием будет желание этот мир разрушить или переделать по своему усмотрению (что, впрочем, одно и то же). Если считать, что Богу нет до человека никакого дела, то отсюда следует, что мир совсем не приспособлен для нас, несовершенен с нашей точки зрения. Опять же его надо активно переделывать так, чтобы это несовершенство устранить. И точно такой же вывод можно сделать, если считать Бога мифом, сказкой, вымыслом. А если согласиться с тем, что Бог жестко контролирует все сущее, то вывод будет прямо противоположным: в мире не стоит и пытаться ничего изменить, в том числе и то, что кажется нам несправедливостью и нарушением гармонии.

Но это еще не все. Ведь образ Бога большинство людей прямо или косвенно отождествляет с тем идеалом, к которому должен стремиться человек. Недаром же Иисус Христос призывал нас быть совершенными, как Отец наш небесный. Поэтому личные представления о Боге одновременно определяют образ идеала данного человека. И если человек считает, что Творцу свойственна, например, мстительность, то он и сам будет стремиться мстить своим врагам или во всяком случае не станет считать жажду мести отрицательным качеством. То же можно сказать о жестокости, обидчивости, нетерпимости, подозрительности. А если кто-то считает, что Богу приятны постоянные восхваления и дифирамбы, то и сам он будет падок на лесть, станет поощрять и приближать к себе подхалимов и льстецов. Правда, обычно наблюдается обратный порядок: человек пытается приписать свои собственные грехи Творцу, пытается подобрать себе такой образ Бога, который соответствовал бы его представлениям об идеале, к которому ближе всего, естественно, он сам.

И точно так же личный образ Бога самым непосредственным образом влияет на отношение человека к другим людям. Ведь они, с одной стороны, представляют собой творения Бога, а с другой — стремятся стать такими, как Бог. Поэтому качества, приписываемые Творцу, нередко приписываются и окружающим людям. Впрочем, возможен и обратный подход, когда человек судит всех окружающих по самой высокой мерке, сравнивая их с идеалом — Богом. Но во всех случаях на наши суждения о людях, на наше отношение к их поступкам, на наше понимание мотивов их поведения накладывает отпечаток наше мнение о Творце. Например, если кто-то считает, что Бог создал людей как своих рабов, то он и будет относиться ко всем остальным людям как всего лишь к рабам, способным только бездумно исполнять чужую волю. А если признать, что Бог любит всех людей, стремится помочь каждому из нас, то и отношение к людям будет как к равным и любимым братьям.

И на отношение человека к природе личный образ Бога также накладывает заметный отпечаток. Ведь, например, мнение о несовершенстве природы, необходимости ее переделать — это не что иное, как прямое следствие сомнения в безграничной мудрости и совершенстве Творца этой природы. Или стремление человека переделать собственный организм прямо следует из уверенности, что Бог что-то недоделал в нас — своих самых совершенных творениях, в чем-то ошибся, в чем-то поторопился, допустил небрежность. Если же признать совершенство Бога, то изначально созданную, не оскверненную злом природу можно только изучать, можно только учиться у нее, приспосабливаться к ней.

Наверное, один из самых главных вопросов, который мы должны решить для себя, состоит в том, почему и для чего Бог создал наш мир. Конечно, до конца понять весь замысел Творца, проанализировать все побудительные мотивы нам не под силу, поэтому такую задачу не стоит даже обсуждать. Необходимая и достаточная для нас глубина понимания этого вопроса ограничена, видимо, тем, что касается лишь непосредственно человека, его места и роли в мире.

И один из самых трудных вопросов, касающихся сотворения мира, формулируется так: «Почему Бог, совершенный и всемогущий источник добра и любви, допускает зло?». Исходя из чисто человеческой логики, можно предложить несколько вариантов ответа, например, такие:

• зло только кажется нам злом, а на самом деле оно представляет собой разновидность добра;
• Бог не обращает внимания на земные дела, на сотворенный когда-то мир;
• зло — это необходимый компонент мира, без которого не может существовать добро.

Но священные тексты, начиная с древнейшей книги — Авесты, говорят совсем о другом. Согласно им, одна из целей сотворения мира — это развитие человека. А полноценное развитие обязательно подразумевает существование свободы выбора. Настоящая же свобода неизбежно несет в себе возможность неправильного выбора — выбора в сторону разрушения сотворенного мира, которое и есть зло. То есть зло вызывается к жизни неправильным выбором творений, наделенных свободой. Бог же не только не хочет, но и не может творить зло. Мир был задуман и сотворен гармоничным и совершенным, а проявившееся затем зло эту гармонию нарушило. До определенного этапа развития мира зло будет существовать, а потом оно обязательно будет уничтожено.

Если разобраться, то такое объяснение намного последовательнее и логичнее любого другого. Оно не несет в себе никаких внутренних противоречий. А также, что не менее важно, оно не противоречит внутренней вере человека, его совести, то есть частице божественного духа. Если принять данную точку зрения, то становится понятным как наше глубокое внутреннее стремление к идеальному миропорядку, гармонии мира, так и нетерпимость к любому злу, как убежденность во всемогуществе Творца, так и вера в его безмерную чистоту и доброту.

Любое же другое объяснение требует признать или то, что наша совесть ошибается, принимая добро за зло, или то, что Бог не всемогущ, не совершенен, или то, что Бог может выступать источником зла. То есть любое другое объяснение в конечном счете обязательно требует от нас отказа от нашего внутреннего критерия истины или же хотя бы насильственной его корректировки. Но если мы откажемся от возможности найти истину внутри себя, то как нам разобраться во множестве внешних учений? Как выделить среди них какое-то одно, отказавшись от всех остальных? На что, кроме собственной совести, нам еще можно ориентироваться в бесконечном разнообразии жизненных ситуаций? Отказываясь от голоса совести, не отказываемся ли мы от своего Творца, заложившего в нас частицу своего огня? Здесь все взаимосвязано, любое допущение обязательно тянет за собой множество следствий, поэтому надо быть очень осторожным.

Если говорить о понятиях добра и зла в отношении к Богу, то здесь, как ни странно, не существует однозначного мнения. То есть то, что добро и зло имеют четкую связь с нашими отношениями с Богом, признается практически всеми. Однако характер и природу этой связи все понимают по-своему.

Например, многие считают, что добро и зло — это всего лишь правила поведения для нас, установленные с той или иной целью Богом. Сам же Творец выше этого противостояния, вне его, не имеет к этому вопросу никакого отношения. И если захочет, то легко и просто может объявить злом для нас то, что считалось ранее добром, и наоборот — добром объявить зло. Некоторые считают также, что сам Бог может делать все что угодно, в том числе и то, что запрещено его же законами нам, людям. Ведь ему-то никто и ничего запретить не может. И получается, что добро и зло представляют собой некую условность, временные правила не слишком серьезной игры, предназначенные исключительно для нас, людей. Отсюда всевозможные попытки отдельных людей возвыситься над общей серой массой, стать выше добра и зла, получить право действовать по своему усмотрению без оглядки на общепринятые правила.

Но древнеарийская традиция, а за ней и религии светлого направления говорят о том, что Бог это и есть добро, это единственный источник, творец и хранитель добра. Никакого отношения к злу Бог не имел, не имеет и не будет иметь. Создатель по своей сути не может никогда и ни при каких условиях творить зло. Все, что создает Бог, совершенно и гармонично на всех этапах своего развития (о кажущемся противоречии между совершенством и развитием — чуть позже). Бог не выше понятий добра и зла, не вне их, не устанавливает их, а сам является чистым и полным добром. И только Бог, будучи изначально совершенным и лишенным всяческого зла, может что бы то ни было создавать.

Однако существует также и дьявол — источник любого зла, разрушитель гармонии мира, отец и повелитель всех бесов (в том числе и внутреннего зла каждого человека). А проявляется зло в мире, крепнет и развивается вследствие неправильного выбора творений Бога, в частности нас, людей. Но  происходит это совсем не по воле Бога, а вопреки ей. Зло представляет собой непримиримого врага всех творений, ненасытного паразита на теле мира, без разрушения оно жить не может и в конце концов будет уничтожено. Ясно, что ничего общего с таким злом Бог иметь не может ни в прошлом, ни в настоящем, ни в будущем.

И понятия добра и зла одинаковы по своей сути как на всех уровнях мироздания, так и на всех этапах развития мира. Добро в понимании Бога — это и добро для нас, а зло в понимании Бога — это и зло для нас. Никаких изменений в этом главном вопросе быть не может в принципе, так как неизменна сущность Творца и установленных им раз и навсегда мировых законов. Бог не может требовать зла от человека —своего самого совершенного творения — ни при каких условиях и ни на каком этапе существования мира. Бог не может пересматривать свое отношение к человеку, его поступкам, роли в мире, к тому, что для человека хорошо, а что плохо. Поэтому один раз данное людям Богом учение о добре и зле в принципе не может устареть, потребовать замены или какого-нибудь пересмотра. Правда, будучи искаженным, оскверненным людьми, оно может потребовать восстановления в первозданной чистоте, возврата к изначальной и неизменной Истине. Отсюда, кстати, следует очень простой вывод: не может быть истинной никакая вновь создаваемая религия, которая полностью отрицает все, что было раньше, которая требует полного отказа от всех прошлых религий.

Итак, зло, согласно светлым религиям, — это разрушение, это паразитизм. Но в данном случае имеется в виду вовсе не то разрушение, которое противостоит любому созиданию, любому строительству чего-то нового. Это довольно распространенная ошибка, вытекающая из неправильного понимания смысла слов. Мол, тот, кто что-то создает, обязательно делает добро, а тот, кто что-то разрушает, непременно совершает зло, служит силам зла. В действительности разрушению, творимому злом, противостоит гармонизация мира, восстановление его гармонии, удаление препятствий с пути естественного и гармоничного развития мира. Понятно, что для такой гармонизации может понадобиться удаление каких-то порождений зла, разрушение (в обычном смысле этого слова) неестественных связей между частями мира, выведение язв на теле мира. И точно так же создание нового далеко не всегда равносильно добру, то есть гармонизации мира. Очень часто как раз создание нового и представляет собой типичное зло, с которым надо бороться, плоды которого надо разрушать, чтобы восстановить изначальную гармонию. Творчество только тогда может считаться истинным творчеством, когда оно помогает миру очиститься от зла, помогает ему свободно развиваться по своим внутренним законам, установленным Творцом. А любое другое «твор­чест­во», любое другое «созидание» не только не достойны восхищения, но должны всячески ограничиваться, чтобы не принести миру и всем его частям непоправимого вреда.

Осознание добра и зла — это самое важное в отношениях человека с Богом. Наверное, было бы неправильно сказать, что вопрос о добре и зле стоит выше любой конкретной религии, любой конфессии или даже над ними. Но все религии светлого направления собраны, группируются вокруг этого вопроса. Учение о добре и зле составляет самую суть, основу, главный стержень, сердцевину любой светлой религии.

Если по форме все конкретные светлые религии несут на себе печать времени, отражают особенности того периода, в который они были даны человечеству, а также особенности народа, через который они были даны, то по глубинному содержанию они очень близки друг к другу именно по отношению к добру и злу. Конечно, они отличаются друг от друга большей или меньшей подробностью изложения принципов добра и зла. Отличаются они и количеством разнообразных ошибок, накопившихся за время существования каждой из религий. Они могут даже отойти от четкого понимания происхождения и природы добра и зла, более того, они могут вообще не говорить напрямую о добре и зле. Но все они обязательно призывают человека к одному и тому же и предостерегают человека от одного и того же. То есть конечная цель воздействия всех этих религий на своих последователей одинакова: выбор добра, отказ от зла, очищение себя и мира. А именно в этом и состоит назначение религии — дать человеку представление об основных законах мира, указать ему главные ориентиры, направить его на истинный путь. Другой вопрос, насколько эффективно разные религии направляют людей к этой цели, насколько они оказываются защищенными перед чуждыми разрушительными влияниями, перед постоянно существующей угрозой осквернения, а также, что не менее важно, перед внутренним злом своих последователей, насколько они эффективно действуют в данный момент в данном народе. Все это и составляет сущность отличия различных светлых религий друг от друга.

А самое подробное и глубоко проработанное учение о добре и зле содержится в религии зороастризма, восходящей к древнейшему духовному учению человечества — древнеарийскому учению. Самые разные исследователи в один голос отмечают, что зороастризм оказал серьезнейшее влияние на многие более поздние религии — иудаизм, буддизм, христианство, мусульманство. Хотя правильнее, наверное, говорить о том, что все они по-своему отражают единую Истину, все основаны на единых истинных принципах соотношения добра и зла. Наследниками древнеарийского учения являются и базирующиеся на Ведах религии Индии.

Именно поэтому знакомство с главными принципами зороастризма позволяет глубже понять многие другие религии. Более того, ничего не зная об этих принципах, вообще трудно говорить о сколько-нибудь полном понимании других религий. Дело в том, что во время их возникновения принципы зороастризма были настолько широко известны, что многие его положения даже казались очевидными истинами, признаваемыми по умолчанию, без ссылки на источник. То есть все более поздние религии основывались на мощном фундаменте, а вовсе не возникали из ничего, не разрабатывали свое учение от нуля, не предлагали построить всю картину мира заново, решительно и бесповоротно отказавшись от всего, что было ранее, раз и навсегда. Но в наши дни многое из этого единого фундамента, к сожалению, утрачено, зороастризм утерял былую роль мировой религии, сейчас он почти неизвестен. И попытки восстановить полную картину исключительно на основании какой-то одной современной религии нередко приводят к потере главного стержня этой религии, иногда даже к ее полному извращению. Именно на этой почве сейчас возникают и процветают многочисленные религиозные секты, несущие глубинное зло под маской самых светлых учений, прикрывающие священными текстами опасную ложь.

Великий Пророк Заратуштра (Зороастр) тоже не создавал своей собственной религии, как сейчас полагают многие поверхностные исследователи. Он только реформировал и восстановил в первоначальной чистоте существовавшее с незапамятных времен древнеарийское учение, в котором к тому времени (около четырех тысяч лет назад) уже накопились многочисленные ошибки, заблуждения, пороки. Поэтому не совсем правильно говорить о возникновении зороастризма в результате миссии Заратуштры, он всего лишь стал наследником и продолжателем изначально светлого древнеарийского учения. Миссия Спасителя, Сына Божия Иисуса Христа, глубоко почитаемого зороастрийцами, также состояла в восстановлении изначальной чистоты учения, возврате к забытым идеалам любви и гармонии, стремлении вразумить заблудших людей, остановить их на краю пропасти, напомнить о приближении Конца Света и Последнего Суда, призвать к борьбе со злом, которое особенно усилилось перед своим неизбежным концом. Поэтому рождение Спасителя (в Авесте — Саошианта), прямо предсказанное Заратуштрой, первыми приветствовали зороастрийские жрецы-астрологи (маги, волхвы). И поэтому проповеди Спасителя гораздо ближе к зороастризму, чем к иудаизму, который много утерял к тому времени.

Вопреки распространенному мнению, зороастризм не был ни одной из разновидностей язычества, ни неким особым «дуалистическим» учением. Он представляет собой самый последовательный монотеизм (единобожие) и полностью лишен черт какой бы то ни было национальной ограниченности и исключительности, то есть является истинно мировой религией. Задолго до других религий он говорил о едином Творце мира (Ахура-Мазде) — источнике добра и любви, а также о Разрушителе мира — дьяволе (Ангра-Майнью), источнике любого зла. Именно к зороастризму восходит учение о непримиримой борьбе добра со злом, неминуемой победе добра и конечном уничтожении зла, о Последнем Суде, рае и аде. Именно он говорит о свободе выбора человека и об ответственности за этот выбор. Именно он подробнейшим образом раскрывает проблемы взаимоотношений добра и зла, предельно четко и последовательно разделяя два этих понятия. Все более поздние религии только повторяли многие истины зороастризма, что, конечно же, нисколько не снижает их ценности, наоборот, подтверждает и повышает ее. Стоит, правда, отметить, что при этом некоторые религии, и особенно их поздние ответвления, вольно или невольно искажали самые главные положения, утрачивая тем самым изначальную чистоту. То есть зороастризм совершенно не укладывается в привычную схему непрерывного прогресса, согласно которой монотеизм возник только на сравнительно поздних этапах развития человечества, сменив существовавшие ранее родоплеменные языческие культы.

Согласно зороастризму, возможность существования зла была заложена в основу мира как следствие предоставленной творениям свободы выбора. Пока Богом создавался мир в виде идеальном, невоплощенном (в течение Эры Творения), зло никак не могло проявиться. Но как только Творец начал переводить мир в воплощенное состояние, как только творения получили реальную свободу выбора, зло тут же смогло активно проявиться, вторгнуться в мир и начать его разрушение. Это произошло исключительно из-за неправильного использования творениями своей свободы. Сосуществование добра и зла будет длиться не бесконечно, а только в течение Эры Смешения, которая сейчас подходит к своему концу. А затем начнется Эра Разделения, придет Последний Суд, когда добро и зло будут отделены друг от друга, зло будет окончательно замкнуто само на себя, ограничено в пространстве и во времени и не сможет уже проявляться. Люди получат по заслугам, отстрадают за свои ошибки, а грехи и пороки будут уничтожены раз и навсегда. Только потом все творения сольются в едином гармоничном потоке, и наступит Эра Мудрости и Воссоединения.

Мы не будем здесь углубляться в религию зороастризма, говорить о ее подробном содержании и истории, это не задача данной книги. Однако ключевые положения этого учения, входящие в той или иной форме во все религии светлого направления, надо, наверное, знать каждому, поэтому они и упоминаются во всех главах. Мы же в данной главе сосредоточимся на некоторых общих вопросах взаимоотношений человека и Бога, а также человека и создаваемого им своего личного образа Бога.

Но сначала рассмотрим чуть подробнее представления зороастризма о взаимоотношениях добра и зла, их борьбе и результатах этой борьбы.

Может ли зло одержать победу над добром? Да, может, но любая его победа обязательно временна и локальна. Зло по самой своей паразитической сути несовершенно, ограничено во времени и пространстве. Поэтому восторжествовать оно может только над какой-то малой частью мира. Зло способно разложить, разрушить, даже полностью уничтожить ее, но такая победа неминуемо ослабляет зло, так как оно вынуждено будет в дальнейшем начинать все сначала, бороться с гармоничными и цельными другими частями мира. Иначе оно не выживет.

Как только зло сильно поражает какую-то часть мира, эта часть, в соответствии с мировыми законами, ограничивается, замыкается сама на себя, как бы покрывается некой оболочкой, и тем самым ее зло изолируется от всего остального мира. Причем чем больше степень поражения злом, тем сильнее изолированность. В результате предотвращается безграничное разрастание зла. Пока зло не одержало окончательную победу, выход из пораженной части мира остается, развитие ее не прекращается, она живет вместе с остальными частями, взаимодействует с ними. Но при торжестве зла изоляция становится полной, а злу остается доступной только эта самая пораженная часть мира. Теряя часть, мир сохраняет целое.

Причем надо еще учитывать очень важное обстоятельство: не все проявления, не все уровни мира одинаково доступны поражению злом. Наиболее уязвим для сил зла воплощенный мир, менее доступен для них связующий мир, а в мире идеальном зло практически не может проявляться, оставаясь там только в виде идеи разрушения. Именно поэтому разрушения, вызванные злом, касаются в основном плотных, физических тел, грубой материи, которая может уничтожаться полностью, аннигилировать. Все, что относится к связующему миру, злу уничтожить значительно сложнее, поэтому проявления этого мира, как правило, спасаются от зла. А проявления идеального мира в принципе недоступны для разрушения злом, они вечны, как и сам мир в целом.

Например, возьмем наш земной мир, который является одной из множества частей всей Вселенной, всего мира, созданного Творцом. Этот наш земной мир довольно сильно поражен злом и, соответственно, замкнут в кольцо, из которого, правда, пока еще есть выход. Именно поэтому люди вновь и вновь посылаются на Землю для борьбы со злом, исправления своих прошлых ошибок и спасения вверенной им части мира. В принципе зло вполне может восторжествовать на Земле, если мы будем вести себя неправильно. На Земле может прекратиться жизнь, Земля как физическое тело может попросту расколоться, превратиться в пыль или полностью аннигилировать. Но это не значит, что одновременно безвозвратно погибнут все жизни на Земле, ведь жизнь не ограничивается только плотным физическим телом.

Другой пример — человек. Как уже отмечалось во второй главе, в человеке помимо физического тела, относящегося к воплощенному миру, есть еще и душа — проявление связующего мира — и дух — частица идеального мира, организующее начало всего организма. Зло может поражать тело человека телесными болезнями и душу человека душевными болезнями. А вот что касается духа, то зло может только изолировать его, подменять собой, мешать ему проявляться, но разрушению он недоступен в принципе. И что такое смерть человека? Большинство людей умирают от болезней. То есть тогда, когда зло сумело восторжествовать над телом человека, его душа и дух покидают разрушающееся тело, чтобы затем в подходящий момент получить новое тело и начать новое воплощенное существование. В худшем случае душа может быть полностью уничтожена злом (впрочем, это довольно редкая ситуация), но дух, представляющий собой главную сущность человека, неуничтожим. Поэтому в конце времен, когда зло уже не сможет проявляться, каждый человек будет обязательно восстановлен в своем вечном последнем теле.

Так что любая победа зла только кажущаяся, разрушения, вызванные им не вечны, не беспредельны и, главное, не полны, потому что самое главное от зла всегда ускользает, как бы оно ни старалось, что бы ни предпринимало, как бы ни торжествовало.

Существуют две крайности в отношении верующего человека к Богу.

В первом случае человек рассматривает Бога как особого рода своего слугу или даже раба, который по первому зову обязан помогать ему во всех делах, включая сомнительные и порочные. Этакий безотказный джин из бутылки, услужливый старик Хоттабыч. При этом свое исключительное право на такую помощь свыше человек может обосновывать самыми разными причинами: прошлой праведной жизнью, искренним раскаянием в грехах, усердными молитвами, соблюдением всех обрядов и т.д. Суть всего этого в том и состоит, чтобы заслужить особое внимание и безоговорочную помощь свыше. Когда же такая помощь не поступает вовремя или совсем не приходит, когда обстоятельства препятствуют достижению выбранной цели, человек обижается на Бога, нарушающего, по его мнению, установленные правила игры, и в конце концов может даже разувериться в его существовании, начать поиск другой, более подходящей религии или вообще стать атеистом.

Во втором случае Бог считается не слугой, а наоборот — ничем не ограниченным всесильным хозяином, полновластным рабовладельцем, который в любой момент может сделать с каждым человеком все, что ему заблагорассудится. При этом главная забота любого человека состоит в том, чтобы умилостивить Бога, отвести от себя его гнев, отвлечь его внимание от своих грехов, а также представить себя и свои поступки в выгодном свете. Именно для этого нужны молитвы и обряды. Как у любого другого хозяина, у Бога могут быть любимые и нелюбимые слуги, рабы, причем выбор тех и других довольно произволен и непредсказуем, поэтому обсуждать его бессмысленно. Никакие законы мира не могут считаться неизменными, все зависит исключительно от воли того, кто их устанавливает. Человек должен только исполнять эти законы наиболее точно, чтобы ему не стало хуже. От самого человека зависит очень мало, если вообще что-то зависит. Все, что происходит с человеком, случается по воле Бога и не подлежит обсуждению.

Оба этих противоположных подхода порой прекрасно уживаются между собой в пределах одной религии и даже в голове одного человека. Ведь оба они противопоставляют Бога и человека, сводят их взаимоотношения к отношениям хозяина и раба. А такие отношения не красят ни одну из участвующих в них сторон.

Как ни странно это кому-то покажется, хозяин и раб никогда не отрицают друг друга, не заинтересованы в уничтожении друг друга. Ведь хорошо известно, что рабу (настоящему рабу, рабу по убеждению) обязательно нужен хозяин, а хозяину, рабовладельцу (настоящему, рабовладельцу по самой своей сути) необходим раб, а лучше много рабов. Кстати, часто бывает, что хозяин рабов одновременно является рабом более сильного хозяина и никакого неудобства от этого не испытывает. Опыт всех победивших восстаний и революций показывает, что из самого жалкого раба легко получается самый жестокий, властный и своевольный хозяин, а из самого свирепого хозяина — самый исполнительный, униженный и забитый раб. Крайности и в данном случае не только сходятся, но и прекрасно дополняют друг друга.

Как рабовладелец, так и раб не терпят только одного — свободы. Раб, которого освобождают, не знает, что ему со своей свободой делать, кому теперь служить, кто скажет ему, чем заняться, кто защитит его и накажет за проступок. Он всячески ищет себе новое рабство, новую зависимость, нового хозяина или же собственных рабов, которым он будет жестоко мстить за свои прошлые унижения. Рабовладелец же уверен, что малейшая свобода обязательно приведет к полной анархии, крушению всех порядков, взаимоуничтожению всех людей. Поэтому он любыми средствами стремится сохранить рабство, считая себя при этом благодетелем человечества. Однако, несмотря на сильную взаимозависимость и тесную взаимосвязь раба и рабовладельца, они всегда глубоко чужды друг другу, каждый живет своими интересами, между ними возможны только лицемерие, неприязнь, презрение, ненависть, вражда, страх, но никак не истинная любовь. И именно такие неприглядные роли пытаются приписать человеку и Богу сторонники двух рассмотренных подходов.

Зороастрийская традиция предлагает совершенно иную картину взаимоотношений человека и Бога. В основе их лежит свобода, данная человеку. Причем свобода эта дана нам Богом не для того, чтобы предоставить нас самим себе, не для того, чтобы снять с себя всякую ответственность за нас. Единственная цель свободы — это шанс на самостоятельное развитие, возможность самореализации. Свобода сама по себе не ведет автоматически к развитию, не заставляет нас развиваться, мы вполне можем оставаться на том же уровне или же деградировать. Мы имеем возможность даже вредить себе и всему остальному миру, ведь без такой возможности наша свобода была бы неполноценной. Наш выбор зависит только от нас самих. И если распорядиться этим выбором правильно, мы можем реализовать все свои огромные творческие способности, перейти на новый уровень развития, приблизиться к Творцу, по образу и подобию которого мы созданы. Но свобода дана нам не безграничная и не навсегда. За свой выбор нам приходится отвечать по строгим и нерушимым мировым законам как в течение земной жизни, так и после ее окончания.

То есть Бога можно сравнить не с прислужником-джином, не с жестким и своевольным хозяином, а с любящим отцом, настоящим другом своих детей. Такой отец, как известно, не потакает безоговорочно всем капризам детей, но и не навязывает им жестко свою волю, ведь он не хочет воспитать ни взбалмошного эгоиста и тирана, ни безвольного раба. Он видит в своем ребенке подобного себе и хочет, чтобы из ребенка получился настоящий человек. А для этого надо уважать право ребенка на свободный выбор, его право на собственные ошибки и их последующее исправление. И только в случае необходимости ребенку надо помогать, причем по возможности мягко и незаметно. Правда, если ребенок не хочет принимать помощь, если он сам упорно прячется от нее, то отец не навязывает свою заботу, уважая данную им самим свободу и не отказываясь от однажды установленных правил воспитания. Но при серьезных проступках необходимо наказание, причем не унижающее, не приносящее вреда, но неотвратимое и строгое. И в своем ребенке с самого раннего возраста отец хочет видеть своего сознательного и старательного помощника в разумном устроении жизни, в борьбе с внешними разрушителями. Именно такой образ, пожалуй, наиболее близок к принципам устройства нашего мира.

Широко распространен стереотип, согласно которому, любой верующий — это человек слабый, ущербный, неуверенный в себе, пытающийся свою неспособность устроить собственную судьбу списать на действие каких-то потусторонних сил, ищущий защиту от жизненных невзгод в вере во всемогущего покровителя. В отличие от него, неверующий — это человек сильный, самостоятельный, полновластный хозяин своей судьбы, всегда безошибочно контролирующий ситуацию, способный решить любую поставленную себе задачу без всякой посторонней помощи.

В действительности же неверующего человека можно сравнить с путешественником, приехавшим в незнакомую страну и принципиально отказывающимся от любых путеводителей, карт, проводников и советов местных жителей. В результате с ним вполне возможны какие-то неожиданные несчастья или нелепости. Например, он может глубоко залезть в непролазную трясину или взобраться на утес, спуститься с которого уже нереально. Наконец, не исключено, что он месяцами и годами будет ходить по кругу, полагая, что проходит гигантскую страну по прямой. И любая поставленная им себе цель вполне может оказаться принципиально недостижимой. Зато он будет считать себя единственным хозяином своей судьбы, никого не будет винить в своих несчастьях. Что ж, это его выбор, его реализация своей свободы.

А верующий человек подобен путешественнику, который, попав в незнакомую страну, не отказывается от изучения этой страны, не считает себя первопроходцем, внимательно читает справочники, рассматривает карты, прислушивается к советам. Поэтому путь его осознан и всегда имеет смысл. Пусть это кажется кому-то недостаточно романтичным, даже унижающим достоинство путешественника, но зато путешествие его не пройдет напрасно, силы не будут потрачены впустую, а досадная случайность, скорее всего, не приведет к непоправимым несчастьям. Важно только не потратить все силы на теорию, на подготовку к будущему пути, не отказываться вообще от любого движения, иначе все полученные знания пропадут зря, не найдут себе практического применения.

То есть вера в Бога ни в коем случае не является признаком недостатка ума или воли, неуверенности в себе. Известно ведь, что многие выдающиеся ученые, правители, мудрецы были верующими людьми. Зато среди необразованных, ограниченных, безвольных людей немало тех, кто высмеивает и отрицает любую веру. Вера обязательно подразумевает признание собственного несовершенства, что, как известно, свойственно в первую очередь людям трезвым, неглупым, рассудительным, желающим действительно добиться чего-то истинно ценного. Конечно, кое-кто обращается к вере как к способу ухода от действительности, как к возможности снять с себя всякую ответственность за свои поступки. Но считать таких людей действительно верующими, то есть понимающими, принимающими и выполняющими законы нашего мира, установленные Творцом, было бы неправильно. Вера их искажена, неполна, ущербна, следовательно, ложна.

Довольно часто можно услышать, что каждый народ молится своему Богу. Обычно это всего лишь фраза, смыслу которой не придают особого значения, но порой люди действительно убеждены, что существует несколько разных богов, каждый из которых покровительствует исключительно своему народу, своим последователям, помогает только им во всех делах, в том числе и в противодействии другим народам с их богами. И переход человека в другую религию часто связан именно со стремлением найти более сильного бога, более чуткого к нуждам и просьбам данного человека. По сути, в данном случае мы имеем дело с одной из форм язычества, многобожия, что бы ни говорили такие люди о своей приверженности единому Богу. Бог воспринимается ими как один из прислужников, которого в случае нерадивости можно заменить другим, более покладистым, или же как один из хозяев, от которого вполне можно перейти к другому хозяину, более сильному, мягкому, заботливому.

В действительности же, разные народы, разные религии создают свои образы единого Бога, приписывают Богу те или иные качества (иногда ложные), выделяют те или иные его свойства (иногда ошибочно) и объявляют их главными. Но устройство мира от этого никак не изменяется. Бог, Творец остается единым, и противостоит ему и его творениям только дьявол со своими порождениями и служителями, а не какие-то мифические другие боги. И только эти две противостоящие силы могут реально вмешиваться в наши дела. Причем именно дьявол заинтересован в раздувании конфликтов между народами, а Бог — только в гармоничном единстве всех людей независимо от их религиозных убеждений. Другое дело, что та или иная религия может оказаться более или менее стойкой к различным проискам дьявола, может с течением времени накопить свои особые ошибки, отклониться в ту или иную сторону от изначального единого учения, может объявлять те или иные стороны действительности более или менее важными. Но говорить, что они служат разным богам, совершенно неверно.

Чрезвычайно популярна фраза: «Все, что ни происходит, — к лучшему» или в другой формулировке: «Все, что Бог ни делает, — к лучшему». Произносят ее обычно тогда, когда случается какая-нибудь неприятность, какое-то несчастье. То есть она призвана успокоить человека, вернуть ему утраченное душевное равновесие, внушить, что во всем есть свои плюсы, что сам он не виноват в своих несчастьях. Слова они и есть слова, но в данном случае они претендуют на глобальное обобщение, формулировку общего закона мира. А за такие слова любой человек несет особую ответственность. Те, кто любит повторять данную фразу, как правило, совсем не задумываются о ее смысле, о том, что же она утверждает, к чему приводит, если ее довести до логического конца. Это вообще свойственно нашему времени, когда словам не придают особого значения. Попробуем разобраться, что стоит за таким внешне привлекательным утверждением.

При обеих формулировках, как правило, подразумевается, что все, происходящее в мире, находится под жестким и безусловным контролем Творца, неуклонно ведущего мир к полному торжеству добра (ведь говорится же: «к лучшему»). Отсюда следует очень простой логический вывод: даже то, что нам кажется злом, грязью, несправедливостью, глупостью, нелепостью, — все это имеет некий высший смысл, все это логично взаимосвязанные части единого замысла Бога. Действительно ли это так?

Религии светлого направления утверждают, что все, что ни делает Бог — действительно к лучшему, так как Творец не может делать ничего, кроме добра, он источник любого добра и его защитник. Но, кроме Бога, в мире существуют еще и силы зла, дьявол, которые до поры до времени оказывают существенное влияние на все мировые процессы сверху донизу. И все, что ни делает дьявол, — только к худшему, к худшему для всех и с любой точки зрения. Существуют также и те сущности, которым Богом дарована свобода выбора, например, мы, люди. А любая свобода предполагает самостоятельность поведения и большую вероятность ошибок, вплоть до самых серьезных. Любая свобода предполагает возможность вольного или невольного служения добру или злу, Богу или дьяволу. И то, что делают люди, реализуя свою свободу, может быть как к лучшему, так и к худшему.

То есть утверждать, что все в мире происходит исключительно по воле Бога, под жестким контролем Творца нельзя. Иначе придется согласиться, что люди — всего лишь бездумные марионетки, что вредят они самим себе, другим людям, миру исключительно по приказу Творца, что отрекаются от Бога по приказу самого Бога. И дьявол — тоже марионетка, или даже его не существует вовсе, он просто миф, внушенный нам свыше. И любое разрушение гармонии мира нужно для того, чтобы гармония увеличивалась. Само сотворение и существование мира теряет в этом случае всякий смысл. Они, по сути, объявляются частями некоего спектакля, который Творец ставит сам для себя. И все наши мысли, слова и дела предопределены свыше, вся наша сложность, глубина, противоречивость и разнообразие — не что иное, как обман, иллюзия. От нас ничего не зависит, мы не можем ни развиваться, ни деградировать, ни вмешиваться в мировые процессы, ни даже осознавать их.

Возможно, кому-то такая картина мира, такая модель взаимоотношений мира и Творца и кажется привлекательной, единственно верной. Но большинство, наверное, посчитает ее глубоко ошибочной, в том числе и те, кто к месту и не к месту повторяет: «Все, что ни происходит, — к лучшему». По сути, это утверждение представляет собой клевету на Творца, коренное искажение божественного Замысла, наконец, помощь силам зла, которым очень выгодно скрывать свои дела за ссылкой на волю Бога, объявлять свои разрушения мира шагом к всеобщей гармонии. То есть лишний раз мы убеждаемся, что к словам надо относиться серьезнее.

Многие люди признают, что человек должен стремиться к Богу. Но только каждый понимает под этим стремлением что-то свое. И получается, что каждый стремится к своей собственной цели, но называет эту свою цель точно так же, как и все остальные.

Например, атеисты уверены, что Бог, Творец — это не более чем мифический персонаж, олицетворяющий давнюю мечту человека о полновластном распоряжении миром, о создании новых миров по своему усмотрению. Поэтому стремление к Богу, по их мнению, сводится к скорейшему воплощению этой прекрасной мечты в жизнь, увеличению возможностей человека по преобразованию мира, созданию новых мощных технических средств, помогающих нам контролировать все стороны и проявления мира. К чему это приводит, все мы знаем: нового и действительно полезного создается мало, зато чрезвычайно быстро и успешно разрушается все то, что было создано Творцом, в результате чего человечество уверенно идет к глобальной катастрофе.

Некоторые люди полагают, что Бог, создав мир и нас самих, выполнил свою функцию и передал нам право дальнейшего управления миром, доведения его до совершенства в нашем собственном понимании. И человек обязан продолжать построение мира, начатое Создателем, ни на кого не надеясь, кроме как на самого себя. То есть человек должен стремиться стать таким же, как Бог, в том смысле, что он обязан смело и решительно распоряжаться судьбами мира. Такая позиция практически смыкается с предыдущей, ведет к тем же самым результатам.

Многие из верующих считают, что стремление к Богу равносильно оставлению мира, что в мире полностью восторжествовало зло, поэтому его уже ничто не может спасти. По их мнению, идти к Богу значит полностью отрешиться от любых земных дел, любых бытовых забот и устремить все слова, дела и помыслы исключительно к Создателю. Ради своего личного спасения они считают возможным бросить всех остальных людей, весь остальной мир на произвол судьбы, предоставить им самим решать свою участь. Такое устранение от земных дел, предполагает, что Богу мир безразличен или даже прямо враждебен. И поэтому разрушение мира не приносит никакого вреда, не может считаться злом, следовательно, мешать этому разрушению не стоит, может быть, даже наоборот — надо как-то помогать ему.

Наконец, есть еще одно понимание стремления к Богу, согласно которому человек ответственен перед Богом за сохранение, очищение, гармонизацию мира и всех его частей. Человек должен стараться подняться до такого же понимания добра и зла, как у Творца, должен стремиться понять мудрость Создателя, логику мироздания и его ключевых законов. Он обязан очищать себя от мыслей о враждебности мира, от заблуждений, разрушительных желаний. Он обязан активно бороться со злом других людей, со всем злом мира. И при этом развивать свою индивидуальность, реализовывать свои скрытые творческие способности. Никто, кроме человека, на это не способен, и именно для этого человек был создан и посылается в мир. То есть человек рассматривается в данном случае как помощник Бога, который старается стать во всем похожим на Творца, по образу и подобию которого он был создан. Именно такое понимание стремления к Богу предлагают зороастризм и другие религии светлого направления.

Зороастризм утверждает, что никакой принципиальной разницы между идеальным и воплощенным мирами нет. И тот и другой были созданы единым Творцом, и тот и другой стремится осквернить дьявол, и тот и другой должны сохраняться и укрепляться людьми. Поэтому уход от воплощенного мира, отказ от его гармонизации и очищения ради мира идеального никак не может приветствоваться. Гораздо правильнее оставаться жить с людьми и стараться хоть как-то повлиять на обыденную жизнь. Лучше, конечно, помогать окружающим людям, но даже если такой возможности нет, то достаточно просто жить по совести, честно, избегать грехов, работать над собой, духовно расти. Все это обязательно повлияет и на окружающих людей, и на мир в целом. Бежать от соблазнов и грязи мира, как правило, бессмысленно еще и потому, что причина зла находится внутри нас, это наш собственный выбор. А от себя, своей свободы, своего внутреннего зла никуда и никогда не убежишь, не спрячешься. Впрочем, есть и такие люди, которым уединение действительно показано, но только после того, как они уже выполнят свою земную задачу.

А теперь остановимся на вопросе о соотношении совершенства и развития творений Бога. Может показаться, что одно противоречит другому. Ведь если есть совершенство, то не требуется уже никакого развития, оно бессмысленно. А если есть развитие, то есть движение к совершенству, то предполагается, что в самом начале движения совершенства не было. Отсюда можно сделать два взаимоисключающих вывода. Или то, что создает Бог, несовершенно, или же никакого развития быть не может, а то, что мы принимаем за развитие, на самом деле — всегда только разрушение.

Между тем все священные тексты говорят как о безграничном совершенстве Бога и всех его дел, так и о развитии творений, в том числе и мира в целом. Как же это согласовать между собой? В действительности надо просто правильно понимать, что в данном случае имеется в виду под совершенством. Совершенное творение — это вовсе не то, что не нуждается в развитии, что исключает всякое развитие. Совершенство предполагает только одно: отсутствие внутреннего зла, отсутствие враждебного, взаимоуничтожающего противостояния между отдельными частями творения, полную гармонию и взаимодополнение всех частей и проявлений творения. Совершенство предполагает также гармонию со всеми остальными столь же совершенными творениями. И не более того. При таком понимании развитие ничуть не противоречит совершенству. Ведь если развитие идет гармонично, без появления внутренней или внешней вражды, без паразитизма и бессмысленного, необратимого и ничего не создающего разрушения, то оно ничуть не нарушает совершенства развивающегося творения.

Несколько примеров. Совершенно семя растения, так как в нем нет внутреннего зла, и оно не противостоит остальному миру. Оно содержит в себе скрытую возможность вырасти в целое взрослое растение. Но совершенно и растение, вырастающее из этого семени, если оно не поражено болезнями. Оно способно порождать новые совершенные семена. Точно так же совершенен рождающийся здоровым ребенок, но совершенен и вырастающий из него взрослый человек, если, конечно, четко понимать, где действительный человек, а где паразитирующее на нем зло.

То есть гармоничное развитие ни в коей мере не уменьшает совершенства. А можно ли сказать, что совершенство в результате развития растет? В определенном смысле — да. В этом смысле, например, человек гораздо менее совершенен, чем Творец. И, приближаясь к Творцу, человек совершенствуется, развивается. Один из главных признаков такого совершенствования человека состоит в очищении от зла как самого себя, так и других творений. Другой важнейший признак — реализация всех своих скрытых возможностей, практическое их использование, развитие своих способностей. Кстати, при таком понимании совершенствования совсем не исключено, что оно в каком-то смысле свойственно и самому Богу. Что, впрочем, совсем не отрицает изначального бесконечного совершенства Творца нашего мира в начале Творения.

Можем ли мы повлиять на Бога, как-то переделать Создателя по своему вкусу? Вопрос этот только на первый взгляд кажется верхом нелепости и глупостью, которая никому никогда не придет в голову. Ведь человек — всего лишь микроскопическая пылинка по сравнению с Творцом. Однако в действительности желание повлиять на Бога встречается не так уж редко. Например, многие люди в своих молитвах просят о помощи в делах недостойных, корыстных или даже прямо преступных. Некоторые надеются при этом обмануть Творца, объясняя свои просьбы различными благовидными предлогами. Другие рассчитывают, что сам факт их молитвы и регулярное выполнение ими религиозных обрядов дают им право просить все что угодно. Мол, к тому, кто религиозен, Бог относится с симпатией и ни в чем не сможет ему отказать. Напрасные надежды. Бог не только прекрасно видит все мысли человека, но и по самой своей сути не может помогать в злых делах.

Попыткой повлиять на Бога могут показаться и вообще любые молитвы. То есть многие полагают, что в случае, когда человек совсем не молится, не обращается с просьбами к Создателю, ему ничего и никогда не будет дано. А если что-то он все-таки и получит, то это будет не от Бога, а от людей или, хуже того, от темных сил. При этом предполагается, что Бог обращает внимание только на тех, кто к нему прямо обращается, а до остальных ему нет никакого дела. И люди, не прибегающие к молитвам, выпадают из-под действия мировых законов, живут как-то сами по себе.

В действительности же молитва служит совсем не для того, чтобы привлечь к себе внимание Творца. Никакая молитва не может дать ничего сверх того, что положено нам по мировым законам, или того, что пожелает дать Бог по своей милости, из-за своей любви ко всем творениям. Молитва нужна, наверное, прежде всего самому человеку, признающему самим фактом молитвы свою принадлежность к миру добра, свою причастность к Творцу и его творениям, свое отречение от сил зла и от их помощи. И она может немного откорректировать характер той помощи, которая нам и так была бы оказана по нашим заслугам или по высшей милости, она способна направить эту помощь в ту сторону, которую человек считает самой важной для себя в данный момент. Молитва может также ослабить действие на человека сил зла, так как силы эти больше всего действуют на того, кто активно устремлен к ним, кто пассивно смиряется с ними, кто недостаточно решительно порывает с ними. Наконец, молитва, обращенная к Богу, демонстрирует, что человек не отказывается от помощи светлых сил в данный конкретный момент, правильно использует свою свободу выбора, ведь насилие в помощи свыше невозможно. Но большего от молитвы ждать не стоит. Она вовсе не волшебное заклинание типа всем известного «Сезам, откройся!», которое безотказно срабатывало независимо от того, кто, когда и зачем его произносил.

И еще о молитвах. При любом обращении к Богу всегда необходимо помнить, что Бог никак не может творить зло, разрушать созданную им самим гармонию, действовать противоположно установленным мировым законам. К тому же Богу открыты не только все наши мысли, но даже и неосознаваемые мотивы наших поступков. Поэтому совершенно бессмысленно обращаться к Творцу за помощью в грехах, то есть в тех делах, которые так или иначе способствуют увеличению количества зла в мире. Бог никогда и никому не поможет кого-нибудь обмануть, оклеветать, унизить, оскорбить, поработить, обокрасть, изуродовать, убить, не поможет кому-нибудь отомстить, сделать подлость, не поможет человеку разрушать себя, других людей, природу. Все подобные просьбы могут удовлетворить только силы зла, причем они готовы к такого рода услугам даже в тех случаях, когда к ним напрямую не обращаются. Они могут перехватывать и удовлетворять даже молитвы, обращенные к Богу. Так что видеть помощь Бога в каких бы то ни было греховных делах просто нелепо. Если они и удаются каким-то людям, то это исключительно вследствие помощи сил зла. Поэтому те, кто добиваются в своей жизни большого богатства и признания благодаря неприглядным делам, ни в коем случае не могут быть названы «любимчиками Бога», «баловнями судьбы», они служат дьяволу и получают поддержку только от него.

И точно так же дьявол и подчиненные ему силы зла никогда не будут помогать людям в добрых делах, которые создают что-то новое и полезное или увеличивают гармонию в мире. Во-первых, они на такие дела в принципе не способны по самой своей природе, а во-вторых, любое восстановление гармонии, любое уничтожение или ослабление проявлений зла для них смертельно опасны. Поэтому, например, нелепо предполагать, что силы зла могут помочь излечить больного человека (излечить по-настоящему, а не заменить одну болезнь на десять других или телесную болезнь на душевную). Правда, сильно оскверненные люди до поры до времени могут быть физически очень здоровыми и энергичными, так как силы зла не разрушают их тела, надеясь на эффективную помощь от них в разрушении других частей мира. Но это уже признак серьезной болезни души и духа. Даже если действие сил зла внешне похоже на добро, на самом деле маска добра скрывает в этом случае гораздо большее зло. О бескорыстии тут говорить не приходится. Например, глупо считать, что силы зла могут способствовать увеличению богатства человека, если они не уверены на сто процентов, что это богатство будет в дальнейшем направлено на разрушение мира, увеличение зла. Бессмысленно надеяться, что силы зла могут заставить человека, к примеру, вступить в брак или вернуться в семью просто так, ни за что, из филантропических побуждений. Если они смогли подчинить себе человека один раз, они не остановятся, пока не сделают его полным своим рабом или не уничтожат его. Так что любая «черная магия» ­— это всего лишь одна из разновидностей убийства того, на кого она направлена.

Все наши неприятности, несчастья, беды, горести (дей­стви­тель­ные, а не кажущиеся) вызваны только силами зла. Однако силы эти получили возможность действовать на нас исключительно по нашей собственной вине, из-за нашего неправильного выбора. Каждым своим проступком, грехом в делах, словах или мыслях мы увеличиваем свою уязвимость перед силами зла. Мы таким образом отказываемся от стремления к Богу, помощи светлых сил, замыкаемся в себе и увеличиваем своеобразный темный кокон вокруг себя, отделяющий нас от света. И сразу же даем возможность силам тьмы вредить нам. Правда, совсем не обязательно они тут же воспользуются предоставленной возможностью, они могут ждать довольно долго, чтобы потом удар их был наиболее неожиданным, эффективным и болезненным. Так что винить в этом можно только себя. И даже в том случае, когда наши несчастья вызваны грехами целого народа, страны, человечества, в этом есть и наша вина, так как мы совсем не случайно воплотились именно в данный момент и в данном месте. Значит, своей прошлой жизнью мы заслужили именно такую судьбу. В утешение можно сказать, что каждое наше несчастье обязательно уменьшает власть над нами сил зла, делает нас более чистыми, позволяет силам света лучше влиять на нас. Однако в дальнейшем все опять же определяется нашим поведением, нашей готовностью или неготовностью принять помощь Бога, нашим желанием или нежеланием идти к нему. Несчастья могут озлобить, могут сломать, но могут и очистить, развить человека, направить на верный путь.

Здесь же стоит вспомнить о широко распространенном выражении: «прийти к Богу».

Очень часто его понимают слишком буквально. Мол, до какого-то времени человек совсем не нуждается в Боге, живет сам по себе, независимо ни от кого, занимается своими делами самостоятельно, а затем вдруг ощущает необходимость в Боге, обращается к нему и начинает жить по новым принципам, по новым законам, когда все его поступки уже направляются и оцениваются Творцом. То есть приход к Богу понимается как своеобразный переход в зону действия Бога из другой зоны, где это действие полностью отсутствует или очень мало.

Представьте себе человека, всю жизнь не знавшего о законе всемирного тяготения. Он был абсолютно уверен, что сам виноват во всех своих падениях, что сам бросал на землю или случайно ронял какие-то предметы. И вдруг в конце жизни он узнает о существовании закона всемирного тяготения, говорящего о том, что все предметы, оказывается, притягиваются к земле, причем сила этого притяжения прямо пропорциональна их массе. Теперь уже он будет во всех падениях видеть действие этого закона. Теперь он сможет точно предвидеть и рассчитывать поведение падающих предметов. Но закон-то не менее успешно действовал и раньше, задолго до того, как о его существовании кто-то узнал.

Точно так же признание кем-то существования Бога, решение в дальнейшем соизмерять все свои поступки с его заветами, установленными им законами абсолютно ничего не меняет в действии этих законов. Просто человек начинает понимать истинные причины происходящего, ясно осознает свое место в мире и свои цели, старается корректировать свое поведение в соответствии с истинным миропорядком, получает возможность предвидеть последствия своих поступков. Конечно, все это может коренным образом изменить его жизнь, принести ему огромное удовлетворение, наконец, способствовать его очищению и даже получению высшей отмеченности. Однако и новая жизнь, как и прежняя, подчиняется все тем же мировым законам независимо от того, признает их человек или нет. Не существует отдельных законов, отдельных правил поведения, отдельных принципов оценки поступков для тех, кто не признает существования Бога или не задумывается об этом, и для тех, кто уверен в том, что Творец существует, для тех, кто, как говорится, «пришел к Богу». Главное — это наши мысли, слова и дела, служащие добру или злу, а не те объяснения, которыми мы их мотивируем для себя и для других.

Все поступки каждого человека оцениваются совершенно независимо ни от того, признает ли он существование Бога, ни от того, каким он представляет себе Бога, какие слова он обращает к Богу. Поэтому, кстати, активно творящий добро, борющийся со злом, избегающий пороков и совершенствующий себя атеист гораздо лучше, чем постоянно грешащий, раскаивающийся и снова грешащий верующий. Точно так же необразованный человек, не совершающий никаких уголовных преступлений, лучше, чем образованный матерый преступник, досконально знающий правила общественной морали, уголовный кодекс и криминалистику. Признание или непризнание существования Творца вовсе не решает автоматически и посмертную судьбу человека, не определяет однозначно конечную оценку его жизни, как считают некоторые. Бог любит все свои творения, всех людей независимо от их убеждений, но и одновременно строго оценивает их поступки независимо от того, какими соображениями человек их объясняет.

В то же время способности и возможности любого человека также не связаны прямо и жестко с тем, признает ли он существование Творца, совершает ли он религиозные обряды. Все люди сотворены по одному высшему образу и подобию, в каждом заложены огромные скрытые творческие возможности. И каждый человек может получить высшую отмеченность, харизму в виде таланта или гениальности, а иногда и святости.

Зороастрийская традиция выделяет три основные вида такой отмеченности (в Авесте — хварны):

• хварна, дающаяся как дар (царская хварна);
• хварна, дающаяся за заслуги предков (жреческая хварна);
• хварна, дающаяся за добрые дела (хварна воина).

То есть получается, что высшая отмеченность напрямую не связана с верой человека в Бога. Более того, высшая хварна (царская) вообще дается как дар, как милость, без прямой и жесткой связи как с заслугами самого человека, так и с заслугами его предков.

Поэтому довольно нелепо «доказывать» несостоятельность религии тем, что некоторые чудеса доступны неверующим ученым, или же тем, что наука вскрывает внутренние механизмы этих чудес. От этого они не перестают быть чудесами. И точно так же те ученые, которые отказались от Бога, исповедуют и пропагандируют атеизм, тем не менее не перестают быть людьми, сотворенными Богом, которым в принципе доступны и разные чудеса.

Простейший пример. Всем известны чудеса исцеления, совершавшиеся святыми и пророками, которые заставляли ходить параличных, прозревать слепых, успокаиваться бесноватых. Такое иногда оказывается под силу и ученым, занимающимся лечебным гипнозом. Но это вовсе не означает «раз­об­ла­чение чудес», «выведение на чистую воду шарлатанов», как любят писать в научно-популярной литературе. Как в том, так и в другом случае мы имеем дело с настоящим чудом — с исцелением словом, без всяких лекарств и приборов. Человек практически мгновенно побеждает зло в виде болезни, восстанавливает гармонию тела, души или духа больного. И, что особенно важно, чудо это доступно далеко не каждому, а только тем, кто имеет соответствующий талант, то есть отмечен свыше, Богом. А если наука открывает, что исцеление в данном случае происходит вследствие возбуждения или торможения каких-то отделов мозга или в результате выработки каких-то целебных веществ самим организмом, это опять же ни о чем не говорит. Механизмы никогда не объясняют причину, движущую силу. Например, ученые изучили многие процессы, происходящие в организме спортсмена, но из этого совсем не следует, что любой человек может бегать, как рекордсмен, или поднимать штангу, доступную только чемпиону.

Верно и обратное. Очень часто верующие не желают признавать достижения ученых только на том основании, что те, мол, не верят в Бога. Но сделать действительно полезное открытие, помогающее человеку жить, например, избавляющее людей от болезней, может и неверующий. Всю жизнь эффективно и талантливо лечить людей может и врач, считающий себя атеистом. Точно так же сочинять прекрасную музыку, рисовать великие полотна, сочинять гениальные стихи способны люди, не признающие законов морали, хуже того, часто нарушающие их. При этом получаемую ими помощь Бога они могут объяснять своим умом, трудолюбием, хорошим образованием, действием техники и т.д. Суть от этого не меняется. Такие таланты встречаются не часто, дар свыше дается не каждому. И дар этот, если он, конечно, используется по назначению, заслуживает всяческого уважения независимо от убеждений того, кому он принадлежит. Талантливый врач-атеист принесет гораздо больше пользы, чем бездарный, но верующий врач, который может и прямо вредить по незнанию или из самоуверенности. И талантливый композитор, художник или поэт способен принести значительно больше гармонии в мир, чем бездарный человек, независимо от того, кто из них верит в Бога, а кто не верит.

Другое дело, что вера в Бога, в высшие законы морали является хорошей гарантией того, что полученный свыше дар будет всегда использоваться правильно, не обратится против мира и человека. Неверующего человека, то есть того, кто отказывается признать главные законы мира, гораздо проще обмануть, к чему и стремятся постоянно силы зла и его служители. Поэтому очень часто неверующие люди, получившие дар свыше, начинают работать на разрушение мира, служить злу. Верующий же человек, получивший талант, всегда помнит о том, что этот дар дан ему Богом, ему не принадлежит, и за него придется держать особый ответ, ведь кому больше дано, с того больше и спрашивается. Интересно, что одних людей открывающиеся у них выдающиеся способности приводят к Богу, а других, наоборот, убеждают в том, что Бог им не нужен, что Бога не существует, что они прекрасно могут обходиться без всякой помощи. Во втором случае вполне реальна опасность для всего человечества и для мира в целом, ведь роль талантливых людей в обществе всегда огромна.

Когда ученых спрашивают, что они думают о Боге, довольно часто можно услышать, что пока еще они не сталкивались с такими явлениями, которые можно было бы объяснить исключительно божественным вмешательством. То есть предполагается, что гипотеза о существовании Творца приберегается ими на крайний случай, когда уже ничто другое не сможет помочь разобраться в наблюдаемом. Причем вольно или невольно подразумевается, что даже принятая, признанная ими гипотеза о Боге будет немедленно безжалостно отвергнута, если вдруг в дальнейшем удастся найти, так сказать, «естественные» причины. Подобные утверждения ставят человека в положение высшего судьи, которому все, в том числе и сам Создатель, должны что-то доказывать, как-то заявлять о себе, перед которым все обязаны в чем-то оправдываться.

Однако если разобраться, то прямых и безусловных доказательств бытия Бога немало в самой сути науки.

Действительно, чем занимается наука? В первую очередь, открытием и изучением законов природы. То есть наука ни в коем случае не отрицает, что существуют эти самые законы, которым природа неукоснительно подчиняется. А так как атеистическое понимание природы строится на материализме, то получается, что материя, помимо которой ничего не существует, подчиняется некоторым законам, предписаниям, ограничениям. Но легко заметить, что здесь скрыто определенное противоречие. Ведь если кроме материи в мире ничего не существует, то почему же она не может делать все, что ей угодно, ни на что не оглядываясь, ничем не ограничиваясь? Впрочем, материализм отрицает наличие у материи разума и логики, но тем более непонятно, откуда же берутся разумные, логичные, упорядочивающие принципы ее поведения. Если признать их существование, то выходит, что законы природы стоят выше материи, над ней, может быть, и вне ее. В любом случае сам факт существования законов природы прямо приводит к мысли о существовании еще чего-то помимо материи, о том, что кто-то или что-то устанавливает эти законы бытия и в дальнейшем контролирует их неукоснительно соблюдение. Этот создатель и гарант порядка может быть назван, например, высшим разумом, абсолютом, энергоинформационным полем или как-то еще, но можно назвать его и просто Богом, Творцом, как это делали наши мудрые предки.

Но это еще не все. Из того факта, что человек способен открыть законы природы, пусть даже и не все, понять их, пусть и не полностью, и использовать затем в своих целях, заставляя природу выполнять свои прихоти, тоже прямо следует мысль об ограниченности материи. Творческое начало, содержащееся в каждом человеке, способно материю познать и материей управлять. Но если человек — это всего лишь часть той же самой материи и ничего больше, то не совсем понятно, откуда же берется эта самая его преобразующая способность. Как может небольшой кусочек материи познать то, что выше всей материи в целом, что управляет всем происходящим? Ведь тогда получается, что материя может самостоятельно породить то, что будет ею в дальнейшем управлять, то есть встанет опять же над материей. Но отсюда вполне можно сделать вывод, что и раньше, с самого начала существования нашей вселенной что-то более высокое, чем материя, уже существовало, уже направляло ее и упорядочивало ее движение, устанавливало законы, запреты и ограничения.

Отсюда следует вывод, что не существует никакого противоречия между научной мировоззренческой позицией, признающей огромные возможности человека, и той самой «гипотезой о существовании Бога». Более того, наука, утверждая существование законов природы и возможность их понимания и использования человеком, тем самым автоматически предполагает существование Бога, высшего начала, создавшего человека по своему образу и подобию, что бы она ни говорила. И никаких других доказательств существования Творца не требуется.

И точно так же многие люди говорят, что поверят в Бога только тогда, когда получат какое-нибудь откровение, какое-нибудь доказательство вмешательства в свою жизнь свыше. При этом наблюдается, так сказать, пассивное, потребительское отношение к Богу. Мол, пусть он сначала докажет, что существует, и, самое главное, что лично я ему совсем не безразличен. И тогда уже я признаю существование Творца, тогда я уже буду самозабвенно служить ему. То есть человек считает, что Бог обязан купить у него подобное признание, твердо обещать ему свою поддержку, подтвердить свое особое расположение. А если никаких личных привилегий признание существования Бога не принесет, то какой же тогда в этом смысл?

Но не для того нам была дана свобода выбора, чтобы затем всячески подталкивать каждого из нас к истине, заманивать нас к ней, обещая за это всякие блага. Признаем ли мы существование истины или нет — это наше личное дело, дело нашего выбора, за который мы будем нести и уже несем ответственность. Причем признавать существование истины мало, надо еще и служить ей каждым своим поступком, утверждать ее в реальном мире. И если для этого ждать какого-то специального, индивидуального знака свыше, то вся жизнь может оказаться прожитой зря. А доказательствами существования Творца являются и сам мир в целом, и окружающая нас природа, и каждый человек с его необъятной глубиной. Если уж это не убеждает, то как может убедить какой-нибудь единичный случай пусть даже и самого яркого, самого неожиданного, самого необъяснимого чуда. Любое чудо можно при желании «объяснить» себе тысячами «естественных» причин.